Вологодский "дурачок"

Вологодский
«дурачок».


Вокзал города Печоры. Три часа ночи. С полузакрытыми
глазами ищу свою нижнюю полку, получаю постельное белье и быстренько
проваливаюсь в сон. Просыпаюсь часов в восемь утра от чьего-то упорного продолжительного
взгляда. Напротив, на верхней полке сидит, свесив босые ноги, крупный худощавый
молодой парень. Увидев, что я проснулся, он опустился вниз и надел самодельные
войлочные тапочки. Попутчик присел на край нижней полки соседа и, постукивая об
ноготь большого пальца сигарету «Ява», как это делают курильщики папирос,
застенчиво улыбаясь, спросил:


- Уважаемый, у вас не найдется зажигалки или спичек?


- Да вон она, на столе лежит, – пододвигаю ему
зажигалку.


- Благодарю Вас, – вежливо кивает он головой и уходит
в тамбур вагона.


«Какие культурные люди нынче пошли, – думаю я. –
Другой бы разбудил посередь ночи, или сам взял со стола, а этот, гляди-ка ты,
дождался, когда проснусь! А слово-то, какое мудрёное выискал: «уважаемый»!
Может быть, я отстал от жизни, ведь «перестройка» полным ходом идет! На
собраниях, как говорится, товарищами уже друг друга не называют, а господами величать
не привыкли. Возможно, паренек из духовной семинарии - уж больно культурный!..
Хотя, какие семинарии по воркутинской железной дороге? Лагеря одни!..»


Полка соседа аккуратно застелена: как у солдат в
казарме сделана «отбивочка» сложенной простынёй, подушка щиперится острыми
уголками, а полотенце висит на скобе, где ему и положено, а не как у меня, под
подушкой. «Возможно, парнишка дембель?.. - предполагаю я. – Не может быть
такого. Какой уважающий себя солдат будет тапочки себе шить, да ещё и домой в
них ехать? Освобожденный он…. Конечно же!»


Завтракаем. У Михаила, так зовут моего попутчика, еда
более чем скромная: яйца вкрутую, конфеты, хлеб и галеты к чаю. От моей снеди
попутчик отказывается наотрез и долго пьёт крепкий чай, зажав алюминиевую
кружку в ладонях, как это делают озябшие люди. Окончательно я убеждаюсь, что
Мишка освобождённый, когда он стряхивает крошки хлеба с постеленной на столе газеты
в свою скрюченную ладонь и ловко бросает их в рот.


- Домой, или в гости едешь? – спрашиваю, хотя, как мне
кажется, всё уже про него знаю.


- Домой! Отгостил я четыре годика в Чикшине. Слышал о
таком богом забытом местечке? Там мы всё больше по дереву работали – на
лесоповале и распиловке. Пальцы вон, погляди, как крюки стали и полностью не
разгибаются, а раньше я ими, что и говорить - туза от восьмёрки отличал на
ощупь…


На каждой станции Мишка выходит из вагона на «волю» и
покупает «деликатесы», по которым соскучился за годы отсидки: мороженое,
малосольный огурчик с варёной картошкой, зефир, семечки. Бывшие «коллеги» по неволе
быстро находят в поезде друг друга - по тапочкам, скорее всего. Этого у них не
отнять! Вот и Мишка обедает уже за столиком, который у окна, напротив, с
ребятами из другого вагона. Кучерявый и смугленький парнишка угощает.
Темперамент, гостеприимство и ухарское мотовство южанина нельзя оставить в
местах «не столь отдалённых», как, допустим, молодость. На столе виноград,
хурма, копчёная курица и различные соки в цветастых пакетах. Ребята честно выполняют
«подписку» своему бывшему начальству, что «в поезде ни-ни»! До дома каждый из
них должен добраться гражданином, а уж там - кому и как повезёт. Пассажиры
интуитивно понимают ситуацию и не опасаются освобождённых: угощают их домашними
пирожками, а небольшие суммы денег, что каждый держит на мелкие дорожные расходы,
лежат прямо на столах, небрежно прикрытые салфеткой.


Мишка после первого своего «вольного» обеда
«откидывается» на верхней полке и, лёжа на животе, долго смотрит в окно, где мелькают
лес, болота и снова лес.


- А вы, извините, пожалуйста, далеко ли едете? –
нуждаясь в полноценном общении, спрашивает он.


Разговорились. Попутчика удивляет всё в этом новом для
него мире: чистое опломбированное бельё, огромный выбор сигарет в палатках на
самых захудалых разъездах, цены на товары и новые деньги.


- Да, - задумчиво глядя на потолок, говорит Мишка, – теперь
о своих специальностях забыть придётся надолго…, если не навсегда…


- А какая специальность у тебя была?


- Да их у меня две и было…. «Катала» я, а ещё…. Вторую
специальность я не успел освоить. Для них руки свежие нужны, а моими нынешними «граблями»
не поработаешь шибко-то. Конечно, «братки» помогут поначалу. Вон, видел,
обедали? Из другого вагона ребятишки пришли. Я их и знать-то не знаю, а они
«вычислили» меня и в Нальчик зовут.
Говорят, что пристроят в санатории завхозом работать. А что? Они и пристроят!
Только мне пока к матери надо, поддержать её морально в это смутное переходное время.
Одна она у меня. Отец умер…, по крайней мере, для нас с матерью…


- А как ты на зону попал?


- О, это целый роман!.. Мать деньжат на джинсы и на
пару рубашонок после окончания девятого класса дала, и я с одноклассниками
поехал в Москву. У нас в городе, как и
во всей стране в то время, запарка со «шмотками» была, а мы в техническое
училище намылились поступать. На какой-то станции, ближе к Москве, подсели в
наш вагон двое студентов из какого-то столичного «универа». Студенты и
студенты. Конспекты полистали, поспрашивали с умным видом друг у друга о
каких-то интегралах, а потом, минут через десять, в дурачка предлагают сыграть,
мол, пара на пару. Говорят, что время быстрее пройдёт! Играли по копейке на кон. «Студенческой»,
говорили они, эта игра называется. Дали нам немного выиграть, а потом… «обули»
капитально и испарились, будто их и не было. В Москве наскребли мы по карманам
рубля четыре с мелочью, попили водички из автоматов, съели по московской
булочке, а домой на перекладных электричках и на грузовых поездах добирались.
По пути вспомнили арифметику: пятьсот рублей они с нас «срубили» за двадцать
минут, - выходит, что на «Запорожец» за два часа ребятки могли заработать!


Всё лето мы упражнялись с картами в сарае, а первое
своё «турне» на зимних каникулах организовали. Получилось! Отыграли почти все, что
просадили тогда, летом. Дальше - больше. Учёба в училище уже по боку: всё чаще
катались в вагонах, то до Зарайска, то до Вологды. Всегда с наваром оставались.


Второй «профессии» я пытался обучиться Ялте, куда мы
ездили отдыхать в конце лета, а заодно и «поработать». До карт на море приезжий
люд не особо охоч в эдакую жару. Так, одного, другого «обуешь» за день, а
«щипач» – профессия вечная! Я её не успел освоить и, как говорится, только
учился на «волшебника» и приглядывался. Что зима, что лето, половина женщин
деньги в бюстгальтер прячут, а другая половина, которая «наша», кошельки в
сумку кладут поверх продуктов, но «хитрые», прикрывают полиэтиленовым пакетиком
или носовым платочком. Мужики - те проще! Хоть и меньше денег с собой берут, но
носят-то они их в заднем кармане брюк, ведь под футболку-то не запихнёшь. А на
пляже, смешно сказать, под кроссовки, в которые часы хоронят, кошелёк
пристроят, а сверху носки положат для маскировки и идут купаться – бери, не
хочу! Вечером, когда народ тянется с берега моря на съёмные квартиры,
посиживали мы в пивном баре. Редко какой мужичок пройдёт мимо холодного пивка,
перед тем как моргать на жену и на детей целый вечер в душной съёмной
комнатушке. Хорошая, спокойная работа была. Сидишь себе с кружечкой разливного,
а сам исподволь поглядываешь по сторонам. Вон мужик по карманам мелочь ищет. Этот
свободен! Другой в кошельке роется и креветок к пиву берёт – наш клиент!


Мишка пошевелил загрубевшими пальцами рук, уже не
годными к его бывшей основной «работе» с картами, тяжело вздохнул и продолжил
свои откровения:


- А повязали-то нас, как всех «фраеров» мира - из-за «шмар»! Дело молодое, а девчат на южном
берегу Крыма - хоть пруд пруди! Денег уйма нужна на них, вот и поставили
ребятки дело в баре на поток. Не успеют пивка глотнуть, как чей-то «выход».
Опера путём экстраполяции, дедукции и ещё каких-то своих методов нас высчитали, подослали «липовых» клиентов, и мы приплыли...


- Говорят, что карманника только в кино легко поймать,
– вызываю Мишку на дальнейшие
откровения.


- Денег-то «маски-шоу» у нас и не нашли, а кошелей -
тем паче! Ту небольшую сумму, которая ещё оставалась по карманам, ребята успели
«сбросить», как только увидели «луноход» у дверей, но у них техника теперь, как
говорят в народе, на грани фантастики! Сейчас, поди, ещё круче стала! Они
«капусту» липовым клиентам чем-то намазали, а как достанешь её из кошелька?
Край, руками! Вот мы и «засветились» в прямом и в переносном смысле. «Всем руки на стену! – кричат опера. - По
одному на выход!» В двери какой-то дядя в штатском светит каждому клиенту бара на
руки: у кого «синие» ручонки, тех к машине ведут, уже в «браслетах», а не
светятся – «гуляй Вася»! Парочку залётных гостей бара с нами в
«воронок» запихнули. Они, видать, деньги с пола похватали - не просекли
ситуацию. И когда только успели? Дело-то
секундное было. Через пару дней отпустили их, голубчиков, а мы загремели по
полной программе.


Под мерный перестук колёс и монотонный рассказ Мишки о
специфике лесозаготовительных работ, я отключился от разговора и вспомнил
историю, которая произошла с моим коллегой по работе прошлым летом. Накануне
его отъезда в санаторий Кисловодска, как и заведено, провожаем Володьку - не
пропадать же бесплатной путёвке! А Вовка молодой, холостой, и денег у него «как
у дурака махорки» по всем карманам распихано. Уже на третий день я получаю на
работе телеграмму: «Вышли тысячу тчк Заранее благодарен тчк Вова». Мобильных
телефонов в то время не было, а дозвониться по обычному телефону было трудно.
По приезду Вовка, посмеиваясь над собой, рассказал нам историю о пропаже денег….
На вокзале «Минеральные Воды» автобусов нет, а такси стоят свободные. Один из
водителей многозначительно подмигнул и посулил клиенту (Вовке) скидку в оплате
за поездку в Кисловодск. Мол, домой еду! При выезде из аэропорта на трассу
голосует какой-то мужик с баулом. Таксист остановился. Когда и сколько раз они
перемигнулись с водителем, Вовка не заметил: он внимательно рассматривал
красивую гору Машук, где на дуэли погиб великий поэт-классик. «Возьмём
попутчика? – спросил таксист Володьку. - Он в тот же санаторий едет, что и ты.
Тебе вдвое меньше платить придётся». Вовка не курица, которая только от себя гребёт,
поэтому не стал возражать. Познакомились: как-никак, а двадцать дней отдыхать
придётся под одной крышей. Минут через пять попутчик достал колоду карт и…,
чтобы «скоротать время» в пути, быстренько, на спичках, обучил Вовку игре в
«японского дурачка». Когда же поставили по пятачку на кон, то новый знакомый по
канонам «большой игры» дал Володьке выиграть немного, а потом… «финиш»! Мой коллега остался должен ещё новому
знакомому энную сумму денег, но, вот ведь беда, не мог найти его в корпусах
санатория после получения от меня перевода. То, что его «кинули», Володька
догадался позже, когда на такси приехал в санаторий ещё один отдыхающий без
денег…


... Ближе к обеду следующего дня я проводил Мишку на перрон
Ярославского вокзала. Он выходил из вагона как-то квёло и с явной неохотой.
Скорее всего, за четыре года проведённых за колючей проволокой у него
подсознательно выработалась фобия – боязнь большого открытого пространства. Как
встретил его сильно преображённый мир, остаётся только догадываться…


Чуть раньше, в Усть-Куломе, на нижней боковой полке
соседнего отсека расположился мужчина средних лет. Одет он был в шерстяной,
плохо проглаженный костюм, лежавший, видно, долгие годы прошедшие после свадьбы
в чемодане. На светлом фоне нейлоновой рубашки вызывающе смотрелся ярко-зелёный
галстук. С первого взгляда было видно, что этот человек лет двадцать на поездах
не ездил, а теперь жена его снарядила в какую-то вынужденную дальнюю поездку.
Перед сном пассажир достал домашнюю снедь: пирожки, яйца и, конечно же, как в
старые добрые времена, бутылочку водки: когда ещё жены не будет под боком?! И
выпил-то он всего ничего, а бутылку, как у себя дома, оставил на столике, мол,
вот мы какие - сами по себе! Не просёк пассажир веяния времени и не спрятал
крепкий спиртной напиток под подушку, как делают в вагоне умудрённые жизненным
опытом мужики. Он даже не перелил содержимое в тёмную пивную бутылку для
маскировки. А вот и они! Два милиционера
из наряда сопровождения состава проходили с вечерней проверкой по вагону. Долго
просили и уговаривали их соседи по отсеку не трогать мужика: «Тихий он!» - чуть
ли не хором умоляли бабы блюстителей порядка. Те согласились не высаживать
нарушителя на ближайшей станции, но заставили оплатить приличный штраф. Долго
пассажир разглядывал квитанцию и подсчитывал сумму оставшихся денег, с учётом
купленной втихаря от жены бутылки водки и неожиданного штрафа. Спать он
завалился прямо в брюках и в галстуке, сняв только пиджак…


«Одна беда не приходит!» - говорят люди. Часа за три
до прибытия в Москву к притихшему и выделяющемуся ярким галстуком от остальной
публики пассажиру подсел за столик молодой человек с ухоженной волнистой
причёской. На нём был модный, песочного цвета замшевый пиджак и фирменные
джинсы. О чём у них там шла речь, я не слышал - читал. Изредка доносились
отдельные слова: «научный сотрудник…, закрытый институт…, к тёще…, в царские
времена в вагонах был душ…». Размеренный и умный разговор плавно перешёл в
обучение какой-то карточной игре. «Козырные карты червы…, десятка старше
короля…, ты выиграл!..» - доносилось теперь из соседнего отсека. Мужичок из
Усть-Кулома, получив незначительный выигрыш, скорее всего, вспомнил свои «вынужденные»
затраты и, в надежде отыграться окончательно, продолжал ставить деньги на кон.
Минут через пятнадцать, когда игра «была сделана», со стороны тамбура кто-то
крикнул в проход вагона: «Мужики, пивко свежее в ресторане дают!» Карты и
деньги со столика исчезли мгновенно, а самый главный «любитель пива», который в
замшевом пиджаке, быстренько удалился в сторону тамбура. Буквально через минуту
по проходу вагона прошёл наряд блюстителей, сопровождающих поезд. А как же? Москва
уже скоро!..


Проигравшийся вдрызг мужчина, красный и смиренный,
сжавшись в комочек, сидел и моргал на окно. Время от времени он запускал руки в
карманы пиджака и брюк. Ещё до конца не веря в случившееся, пассажир
приглаживал рукой вспотевшие волосы и поправлял зелёный широкий галстук,
постоянно съезжающий на бок. «В «вологодского дурачка» играли, - отвечал он
сочувствующим соседям по отсеку. – А ведь я вначале выигрывал! Теперь только на
электричку денег и хватит, чтобы до дочери доехать из Москвы. В Коломне она
живёт. Хорошо хоть так!».


«Да, свято место пусто не бывает, - вспомнил я
откровения своего вчерашнего попутчика Мишки. – Ниши любого ремесла, а особенно
прибыльного, быстро заполняются другими людьми, жаждущими денег, и искателями
приключений!»


Купальный сезон на юге продолжался. Северяне тянулись
к морю, к солнцу. Авиация, МПС и телеграф работали в перегруженном режиме. На
грани риска «делали своё дело» и различные негосударственные структуры, выполняя
и перевыполняя личные планы!