"Нагрузка" и арифметика

«Если на кассе супермаркета с вас берут денег больше чем написано в
ценнике товара, то прямиком обращайтесь в администрацию магазина, или по
телефону в отдел защиты прав потребителей», - в который раз читаю порядок своих
действий, «если что», в газетах. Раньше такого не писали. Прочли бы покупатели
короткую заметку в газете о приведении в исполнение приговора директору «Елисеевского»
«магазина, и дело с концом!.. Потребители, так всё больше нас теперь называют, а
это, мне кажется, почти синонимом слова нахлебники, тогда уважительно назывались
покупателями, и они имели некоторые права, несопоставимые с нынешними! У России
и союзных республик были единые правила торговли, но «взбрыкивания» были и
тогда…


- Сынок, привези мне пачки три хны с Юга, - просит мать. – Райка восемь
упаковок привезла. Говорит, что там хна в свободной продаже, а у нас год её нет
в магазинах! Басму не покупай, она и её приволокла! Пытается спихнуть соседкам
– не берут!


В городе Гагра, куда я приехал с семьёй, отдыхающих не так много, и дня
три кряду мы, северяне, полёживаем на пляже, чтобы, как и положено, поменять «подержанную»
кожу и получить вечером удовольствие от холодненького слоя кефира на спине. На
четвёртый день идём по центральной улице городка и заглядываем в «Амагазины» и
«Аунивермаги», чтобы подкупить продуктов, периодики и выполнить некоторые
«заказы» родных и друзей. Буква «А» в Абхазии, как я понял, главная, и все
надписи на учреждениях, даже на библиотеке и милиции, начинаются именно с неё.


«Агазетный киоск» встречает нас обилием свежих
изданий. «У нас к журналу «Вокруг света»
нагрузка полагается - журнал «Советские профсоюзы». А к «Работнице» и
«Крестьянке» местные газеты идут, только они на абхазском языке, - не шибко
пока, но ошарашивает нас киоскерша. – Дочке вашей «Пионерскую правду» и журнал «Мурзилка»
так продам – указание у нас такое». Подходим с никчёмной «нагрузкой» к ближайшей
урне, в которой и рядом лежит макулатура сброшенная покупателями.


- Гляди, вон женщина тушёнку в авоське несёт. Нам ещё десять дней тут
париться. Пригодится тушёнка-то вечерком. Пойду, спрошу у неё, где брала, -
шепчет жена.


У палатки небольшая очередь, но почему-то шумно. Мужики, те притихли и
стоят, покуривают сами себе на уме, а женщины наседают хором на продавщицу и даже
повизгивают:


- А что, нельзя в нагрузку к
тушёнке конфет или пряников положить?! Зачем нам пиво ваше прокисшее!


Много непочатых, мутных бутылок стоят и валяются у заборчика за
палаткой. Некоторые мужики, слюна-то выделяется, открыв бутылочку и глотнув, с
кислыми минами на лице отправляют напиток в урну. Купили и мы тушёнки, оставив
«нагрузку» продавцам - на «второй заход»…. День только начался, а нервы на
пределе: не сталкивался я с такой обдираловкой раньше.


Двухэтажный «Аунивермаг», просторный и малолюдный, встретил нас тишиной
и прохладой. «Тут-то, в отличие от уличного беспредела, нас встретят как
людей», - проносится оптимистичная, но никчёмная мысль.


- Хна, молодой человек, у нас продаётся в наборе с басмой, – сбрасывает
мой оптимизм на ноль продавщица.


- А как же недавно принятый закон, в котором чётко прописано, что
покупатель может расформировывать подарочные наборы по своему усмотрению! –
привожу я, как мне кажется, веский аргумент.


- У вас свои законы, а у нас свои! - не подумав о последствиях, как это
делают многие женщины мира, ставит точку в разговоре работница торговли и,
отвернувшись, режет ножницами какие-то резинки.


Нервы у меня накалены до предела: несутся мысли о законах, которые
вовсе тут не законы, о каких-то обезьянах, потихоньку опускающихся с гор и деревьев,
о пулемёте «Максим» с большим количеством патронов …. Под руками пулемёта нет, и
я потребовал книгу жалоб и предложений. «Нет у нас таковой!» - не поворачиваясь,
парировала торговка.


Молодая директорша магазина, встретила меня в кабинете, что на втором
этаже, более чем доброжелательно: угостила кофе по-турецки, расспросила
подробно про мою «беду» и опустилась со мной вниз. Вопрос расформирования
подарочных наборов отпал сам собой, а самое главное – мгновенно и молча! После
такого приёма я коротко, упуская мысли о пулемёте, твёрдой рукой написал о
неуважительном отношении работника прилавка к покупателю, который всегда прав!
«Я с ней ещё разберусь», - твёрдо пообещала директриса и попросила меня
записать в книгу жалоб подробный адрес.


Летающие светлячки, трели цикад, шорох лёгкого прибоя и флюоресцирующие
от движений в воде микро-водоросли привели к концу дня все мои параметры в
норму. А вот по лавкам и магазинам мы больше не ходили: покупали продукты на
«Арынке», где поторговаться можно, да и попробовать на зубок продукт всегда дадут.



Через десять дней мы, почти шоколадного цвета, были в Нальчике у
родственников. Витя музыкант и преподаватель, а попал сюда по распределению. Они
наши соотечественники, поэтому живут просто: в «хрущёвке», на четвёртом этаже.


- Всех зарежу, перережу! - схватив палочку от сборной пирамидки, кричит
их младшая дочка Аня вечером, перекосив личико и гоняясь за старшей сестрёнкой,
которая уже учится в школе.


- Да это она в садике нахваталась, - уверяют родители нас, немного
ошарашенных, и делают дочери замечание. - Перед вами концерт устраивает.
Пройдёт…


«Наши девчушки всё больше в куколок играют и в «магазины», а эта,
гляди-ка, вроде бы как за «кинжал» ухватилась. Чему их учат в садике? А в школе
что будет?» – удивляюсь я.


Благодаря полученному стрессу в «Амагазинах» на берегу моря, а такое
иногда бывает у людей, в Нальчике я обнаружил у себя некий «дар», которым
обладали в полной мере Вольф Месинг и наш Григорий Распутин…


Как водится на Руси, а на Кавказе тем более(!), на другой день никто не
возражал против настоящего шашлыка на лоне природы. На рынок идти за мясом
вызвался я, а Надежда подрядилась со мной, мол, куплю кое-какие мелочи. Мясной
павильон большой, а в одном месте хоть и маленькая, но очередь. Два джигита за
прилавком работают ловко: один рубит, а другой
взвешивает выбранный кусок и производит расчет с покупателями.


- Свэжее мясо, парное. Утром кололи баращков! - покрикивает он и
привлекает покупателей.


Сзади подпирают.


- Тэбэ ровно шест кыло, по тры рубля за кыло. Задок называется! -
говорит он мне и, как заядлый картёжник разворачивает пальцами одной руки сдачу
с моей двадцатипятирублёвой купюры: шесть купюр по три рубля. – Правылно? –
спрашивает он.


- Правильно! Правильно! Уходи! – подталкивают меня стоящие в очереди
люди. Надя смотрит на мою озадаченность и на «кучу» трояков в руке, а потом
машет рукой, мол, они в накладе не останутся, и мы уходим. У горной речушки
Баксан, в большом малолюдном лесопарке шашлык из парной баранины по рублю за
кило был особенно вкусен.


Не вспоминал я об этом эпизоде всего ничего – два дня. Какие-то «Силы» мне
вскоре напомнили, как надо «действовать»…. Витёк пригласил меня к себе в
музыкальное училище-консерваторию, приобщить, так сказать, к большому
искусству. В огромном актовом зале, за кулисами, он познакомил меня с бардом,
который проживал тут же, в каком-то закутке с топчаном. Ну, не сложилась у него
жизнь на данном этапе!.. Попел, поиграл на гитаре мой новый бородатый знакомый,
и пошёл нас провожать. Рядом летнее кафе с открытой верандой. Посидели всего
ничего: две бутылочки сухого и пиво…. Уложились по тем временам в «дежурный»
червонец. Я отдаю. С десяткой молодой официант зачем-то убежал к буфету, мол, подождите,…
и приносит сдачу: пятнадцать рублей с копейками!.. Вот тут-то я и вспомнил про
парное мясо, вспомнил Вольфа Месинга, который по поручению Иосифа Сталина,
пройдя многочисленную охрану, получил по бумажке в клеточку огромную сумму денег
в банке…. Махнув рукой и поблагодарив официанта, я сунул деньги в карман – уже как
должное. Дома же, чистя зубы, я долго присматривался в зеркале к своим
серо-голубым глазам, но так и не нашёл в них даже малейшего намёка на сходство
с проницательным взглядом даже Кашпировского…. Пытался пенять на «никакую»
арифметику, которую дают на Северном Кавказе, но почему тогда в Гагре нас так
ловко «обували»?


Отпуск подходил к концу, и вот уж я с деревянным, сбитым из тонких
фанерных полосок чемоданчиком (продавались такие для нас, залётных) хожу по
рынку, чтобы купить и привезти родителям дары Юга: виноград, хурму, абрикосы,
персики. Я уже «вернул», и с гаком, издержки на «нагрузки» в Гагре, поэтому
спокойно отдаю женщине-торговке фруктами излишнюю сдачу, к которой меня уже тут
«приучили». Запомнилась ещё девочка лет тринадцати в «перечном» ряду. Все идут
и, скорее по привычке, спрашивают: «Почём перец? Почём перец?» У всех торговцев
перец по пятнадцать копеек за штуку. Я подхожу к этой девочке-торговке и на
вопрос о цене, она секунды три смотрит на меня глаза в глаза и тихо так, как
заворожённая, называет цену: «Пять копеек!» Девочка, что справа, лихо толкает
её локтем в бок и зло, с присвистом шепчет: «Дура, пятнадцать копеек!»…
Небольшой «долг чести» жителям Северного Кавказа я всё же умудрился отдать….
«Два рубля пятьдесят копеек», - называет цену кучки помидоров пожилая торговка
на выходе с рынка. «А за три рубля отдашь?» - спрашиваю её с ехидцей, чтобы
хоть в мыслях отомстить «неправильным» жителям региона. «Нэт! Два пятьдесят!» -
отвечает хозяйка и лезет в карман за сдачей с моего трояка. Я ухожу, но,
обернувшись, вижу, как торговка крутит у виска пальцем и показывает соседям по
ряду в мою сторону. «Сами вы все тут такие! А я просто спешу, и самолёт уже
скоро», - мелькает здравая и успокаивающая мысль.


В самолёте, когда мы летели к месту жительства, жена и дочка, оценив
мои неординарные способности в Нальчике, на полном серьёзе стали настаивать на
том, чтобы по магазинам и рынкам ходил только я. Я отбрыкивался, как мог, мол,
это случайность! По прилёту, в почтовом ящике меня ожидало письмо от какой-то «незнакомки»
Ноны из Абхазии. Я, было дело, подчиняясь «инстинкту самосохранения мужчин», быстро
спрятал его во внутренний карман, Выйдя покурить, прочёл и успокоился: в письме
директриса «Аунивермага» благодарила меня за помощь в борьбе с нарушителями
правил торговли и сообщала, что работница магазина за многократные нарушения в
настоящее время уволена.


В магазинах родного города работники прилавка арифметику знали – не
проведёшь! Поэтому в магазины и на рынки я не ходил, да и сейчас бываю там
редко…