Почему Сталинград?

Семь десятилетий назад, 1943-02-02, последние военнослужащие Третьей Германской Империи, окружённые в Сталинграде, сдались в плен войскам Союза Советских Социалистических Республик. Завершилась битва, бывшая предметом пристального внимания всего мира. Почему?

Добрая половина отечественных рассуждений о Сталинградской битве начинается со слов: накал сражения был невероятно велик потому, что занятие немцами города, носившего имя советского вождя, имело громадное политическое значение. Между тем сам Адольф Алоизович Хитлер в 1942‑м году совершенно откровенно сказал: Сталинград нужен ему по чисто военным соображениям, а то, что город носит имя советского вождя — всего лишь случайность. А ведь он страдал непростительным для политика недостатком: почти не умел врать — он даже пытался исполнить всю свою предвыборную программу.

Главным направлением немецкой летней кампании 1942‑го года был Кавказ. Выход к Баку лишал СССР главного в ту пору источника нефти. Да и второй по значению источник — Грозный — также на Кавказе. Предуральские — татарские и башкирские — месторождения только осваивались, а существование западносибирских даже не предполагалось. Главное средство борьбы с наступлением — контрудар во фланг. Для его предотвращения немцам требовалось дополнительное наступление к северу от Кавказа. Причём обязательно до самой Волги: на её левом берегу тогда практически не было дорог, и выход к реке исключал подвоз больших советских подкреплений на Кавказ.

Стоит взглянуть на географическую карту, как станет очевиден смысл выбора направления этого наступления. В тех краях Волга и Дон выгнуты навстречу друг другу. Сталинград — ближайшая к Дону точка Волги. Перенос точки прицеливания на километр южнее или севернее оборачивался удлинением немецких коммуникаций на два километра. Вдобавок именно близость к Дону обусловила направление тамошних дорог: все они сходились у Сталинграда, а по соседству шло сплошное бездорожье. Немцы по опыту 1941‑го уже хорошо знали, каково двигаться там, где дорог нет, а есть одни направления.

Чтобы доставить под Сталинград тонну синтетического бензина с заводов, работавших на восточногерманском буром угле, уходило четыре тонны бензина. Конечно, немцы могли себе это позволить: их производственные мощности обеспечивали все потребности страны в жидком топливе до середины сорок четвёртого года (когда союзники, обеспечивая свой десант во Франции, выбомбили добрую половину этих мощностей) — кстати, привет легенде Владимира Богдановича Резуна, всклепавшего на себя псевдоним «Виктор Суворов», о неизбежности мгновенного краха Германии в случае захвата Советским Союзом румынских нефтепромыслов. Но в случае переноса направления удара немцам не хватило бы даже не самого бензина, а транспорта, способного доставлять его по голой бездорожной степи.

Вдобавок громадные сталинградские военные заводы — артиллерийский и танковый — продолжали работу даже после того, как 1942-08-23 восьмой авиакорпус под командованием Вольфрама Вольфрамовича (по приёмному отцу — Манфредовича) фон Рихтхофен превратил в руины почти весь город (после этого эвакуация гражданского населения стала почти невозможна: бомбардировщики повредили подходы к переправам). Без их захвата СССР мог снабжать свои войска на Кавказе первоклассным вооружением «с колёс».

Словом, немцы были просто вынуждены ударить именно на этот город. Даже если бы он назывался, как до революции — Царицын (по местной речке Сары-Су — Жёлтая Вода; русские, вышедшие в этот регион к концу XVI века, на слух восприняли это название как Царица).

Но всё же Хитлер, говоря о случайности названия города, ошибался. Случайность — проявление закономерности. Те же транспортные обстоятельства, что обусловили выбор Сталинграда в качестве немецкой мишени, действовали и в предыдущие века. Царицын формировался как перевалочный узел грузопотоков между центром и югом России. Поэтому в июле 1918‑го народный комиссар по делам национальностей Иосиф Виссарионович Джугашвили, чтобы обеспечить подвоз зерна с Северного Кавказа в промышленные города, направился именно в Царицын. И эти же соображения заставили Всевеликое Войско Донское под командованием атамана Петра Николаевича Краснова наступать на Царицын, дабы уморить большевиков и рабочих голодом.

Совершенно штатскому Джугашвили пришлось заняться организацией обороны. И неожиданно успешно. Город отбивал белые атаки около года. Для сравнения: заняв, наконец, Царицын, белые продержались в нём менее полугода. Правда, в это время они вели себя так, что жители Царицына по достоинству оценили, какую участь Джугашвили отсрочил им на год. Поэтому в 1925‑м — когда Джугашвили был ещё всего лишь одним из членов политического бюро центрального комитета коммунистической партии, почти не заметным на фоне ярких коллег — горожане проголосовали за переименование города по партийному псевдониму руководителя обороны.

В 1942‑м оборонять город было куда сложнее: противник располагал несравненно лучшими, нежели в 1918‑м, транспортными возможностями — советская же дорожная сеть с тех пор почти не изменилась. Поэтому, например, добрая половина войск, направляемых на Сталинградский фронт, не добиралась до города, а высаживалась из эшелонов сотней километров севернее и давила на немецкий фланг, чтобы не позволить немцам сконцентрировать все силы непосредственно в Сталинграде.

Но и сами немцы были вынуждены драться, прежде всего, в городе, а не маневрировать. Даже подвижные войска — танки с мотопехотой — постепенно втянулись в уличные бои. Это создало небывалый накал сражения. Его описывают, например, строки песни Владимира Семёновича Высоцкого:

Всем живым ощутимая польза от тел:

Как прикрытье, используем павших.

Бои под Сталинградом, начавшиеся 1942-08-19, уже 1942-11-19 резко изменили характер: началось советское наступление. Возможность его обеспечил трудовой подвиг: за пару месяцев СССР создал новые автомобильные и железные дороги восточнее Волги, так что получил возможность перебрасывать войска, вооружение, снабжение в количествах, недостижимых для немцев.

Советским войскам ещё в 1941‑м удавалось окружать немецкие. Но тогда немцы налаживали снабжение по воздуху, а затем деблокировали котёл. Теперь же провалились и воздушный мост (за несколько месяцев советская авиация перемолола практически все немецкие транспортные самолёты), и прорыв Эриха Фридрих-Эриховича фон Левински (по приёмному отцу — фон Манштейна) к окружённым (войска Родиона Яковлевича Малиновского встречным ударом остановили попытку деблокады).

В ходе Сталинградской битвы СССР доказал своё превосходство по всем ключевым составляющим военного искусства: предвидению (ещё когда шли бои на Дону, началось строительство полевых укреплений вокруг Сталинграда), боевой стойкости, маневрированию (за 4 осенних дня окружили громадное пространство) и, главное, логистике — переброске и снабжению войск. Это был перелом во всём ходе войны. Недаром по всему миру есть улицы и площади, названные в честь Сталинграда. И нам незачем стыдиться этой чести.



Читайте далее: http://izvestia.ru/news/544183