"Дитя природы"

Попав под очередное сокращение армии, Валера, мой первый командир экипажа, не оставил своей мечты. Хоть и были попусту потрачены четыре года в военном лётном училище, и ещё год ушёл на обивание порогов Министерства гражданской авиации и переучивание, что было строжайше запрещено различными  инструкциями и циркулярами, он летает! И не где-нибудь, а на Севере! И не важно, что отдельная эскадрилья стоит в богом забытом райцентре…

«Отгулы» у Валеры проходили весело, с приключениями, но никогда не переходили грани закона. Все его эскапады перебирались (с добавлениями и уточнениями) потом за преферансом во время нелётной погоды и сопровождались дружным смехом. Бывало, что нюансы рассказывал сам Валера, вистуя или играя между делом мизер. Кое-что (в основном то, что по известным причинам выпало из памяти  рассказчика) добавляли свидетели.

- Да там она, голубушка, на школьном дворе стоит. Только как я туда заехал, и сам не пойму! Пойдём, вместе посмотрим, - говорит он, показывая в окно.

У Валеры гаража нет, поэтому он ставит машину там, где выходит из неё. На этот раз она оказалась во дворе школы, куда никаких проходов и проездов, кроме узенькой калитки-вертушки не было. Решили идти от обратного: по еле заметным следам нашли плохо закреплённый пролёт забора. Всё стало понятно. Подъехав вчера к школе, Валера почувствовал, что он где-то около дома. Напрягаться и думать, а тем более искать его на машине он не стал – пошёл по пути наименьшего сопротивления: пролёт забора - не волейбольный столб и поддался первому же нажиму. Поставив «зверя» во двор, Валера успокоился и зашагал домой…

Ехать на пляж так рано мне не хотелось и, вызволив машину и пообещав быть там часам к девяти, я пошёл досыпать. Надо сказать, что пляж в этом селе – понятие растяжимое. И растягивается оно километров на пять чистейшего песка вдоль всего населённого пункта. На всём этом пространстве стоят лишь несколько десятков рыбацких будочек, для хранения моторов, сетей и прочей оснастки, и лежат брёвна, выловленные мужиками по весне для своих нужд.

Где искать своего командира, я знал почти наверняка и спустился к реке рядом с «крепёжным» магазином и баней. И действительно, его машина ярким пятном выделялась на белёсом песке пляжа. Валера, уже «ободрившийся», сидел на боне и ловил удочкой рыбу. Из автомобильного приёмника раздавалась тягучая восточная мелодия, а на мелководье поблескивала и охлаждалась приличная батарея бутылок «сухача». С напарником, как-никак, всегда веселее, и мы приступили…

День пролетел, как час. Ловили рыбу, загорали, полёживая на чистейшем песке, беседовали с приплывающими и уплывающими рыбаками, не забывая угощать их сухим вином, которое они пили только из уважения: «Квасок!»

Летняя ночь на северной реке полна жизни: приплывают припозднившиеся рыбаки и ягодники, снуют катера, идут большегрузные баржи. Солнце, склоняясь к горизонту, светит так же ярко, как и днём, только прозрачнее становится воздух. Уже в начале следующего дня мы прилегли в машине. Валера философствовал:

- Вот мы сейчас с тобой как дети природы. Согласен? Что человеку надо? Да ничего ему не надо! Вот ходим мы с тобой почти без ничего и ни о чём не думаем. Правильно я говорю? А ведь все болезни от нервов, да и лечебное голодание – тоже наука. Я бы всю жизнь вот так жил. А то работа, работа, ра…

Он уснул, не закончив фразы. Я последовал его примеру. Проснулись мы ближе к обеду. Желудки интенсивно выделяли сок, но побаловать их было нечем. Оставалось лишь приличное количество сухого вина. Несколько глотков притупили чувство голода, но ненадолго. И всё же…. Весь день снова был посвящён праздному шатанию по берегу, купанию, беседам с редкими отдыхающими. Ближе к вечеру неподалеку от нашей стоянки причалил катер со знакомыми геологами, как и мы, заполняющими вакуум свободного времени. Они были где-то на «нашей волне», и мы быстро нашли общий язык. Застолье вот-вот должно было разгореться с новой силой на борту катера, но мои-то силы подошли к концу. Молодой организм не мог тягаться с такими «зубрами» – хотелось только одного: лечь в прохладную постель и спать, спать, спать…. К моему удивлению, компания отпустила меня без возражения, не было даже традиционного в таких случаях вопроса: «Ты что, нас не уважаешь?!» Только Валера попросил отогнать его машину к дому: он боялся забыть её здесь, на пляже, как уже не раз забывал в самых неожиданных местах. Валера переложил свою одежду в одну из рыбацких будочек, и я уехал. Через полчаса я уже лежал под прохладной простыней. Всё тело горело от почти двухсуточного пребывания на солнце, но усталость была сильнее…

 На берегу же события развивались по законам мирской суеты. Покончив с «сухачём», решили покататься на катере. Катались недолго и причалили не совсем там, где стояли раньше. Геологи поплыли на свою базу, а Валера остался на берегу с целью добавить, что у него и получилось с хозяином одной из будок.

Песчаное пространство у реки всё более пустело. «Дитя природы», помыкавшись в одиночестве, решил идти домой, хотя это и было ему не по нраву. Заглянув в несколько будок и не найдя своей одежды, Валера не особенно расстроился. «При коммунизме и не так ходить будут», - решил он и направился в сторону села. Путь его проходил мимо коммунальной бани. «А почему бы ни смыть пыль веков с усталого тела?» - подумал Валера и, как к себе домой, зашёл в раздевалку, минуя окошечко кассы. На то, что он прошёл в одних плавках, никто не обратил внимания, так как было уже поздно и посетителей мало. А потом, мало ли: вышел мужик после парилки охлануть в речке и опять прибежал. Тем более, что по цвету кожи Валера мог дать фору любому заядлому парильщику.

О скором закрытии приветливого заведения напомнил Валере банщик дядя Миша, принесший клиенту чистую простыню. Валера прошёлся по шкафчикам, но смог отыскать только знакомые плавки. А так как его ещё больше разморило в жаркой парилке, и он начисто забыл о том, откуда и в чём пришёл, Валера, несмотря на долгие разъяснения дяди Миши, начал требовать  свою одежду. «По закону будете отвечать! – грозно стращал он. – Законы мы знаем!»

На шум прибежали буфетчица и банщица женского отделения. Втроём они кое-как уговорили клиента. Он успокоился, но категорически отказался надеть кем-то забытое старое трико и вышел из бани в «пляжном» виде. Было около девяти вечера, солнце хоть и стояло низко, но светило отменно. Перед Валерой стояла дилемма: идти снова на пляж или потихоньку двигаться к родному очагу. Он выбрал второй вариант и вдоль ручья, по окраинам огородов стал пробираться к дому. Центральную улицу, а их три всего в селе, он перебежал, имитируя стайера – высоко поднимая колени и изо всех сил работая руками. «Маскировка» всё же не помогла: кто-то из редких прохожих, чтящих старообрядческие традиции, все-таки позвонил в милицию и сообщил, что в селе объявился маньяк, бегающий голым по улицам и развращающий молодёжь. Дежурный сержант посчитал, что до утреннего рейсового теплохода этому «зверю невиданному» все равно деваться некуда…

Валера же тем временем приближался к жилищу – где по-пластунски вдоль забора знакомых, а где и быстрыми перебежками, как учили в военном училище. Наконец добрался: вот и его двухэтажный деревянный дом на восемь квартир! Во дворе, кроме соседки и двух ребятишек - никого. Переждать бы, да долго в крапиве не усидишь. Да и сколько она у сарая ещё будет копоши[size=9]тся? Валера вывернул из-за угла и медленным прогулочным шагом направился к своему подъезду. Соседка не преминула спросить, откуда, мол, он такой, и, покраснев, застыдилась своего вопроса. «Да вот, к Витьке ходил, в шахматы играли», - спокойно ответил Валера, удивившись своей находчивости.

Он юркнул в подъезд и…. Жена, воспринимавшая Валеру всяким, на этот раз захлопнула перед ним дверь, едва приоткрыв её – таким он ещё не приходил!

- Убирайся туда, откуда пришел! - проскандировала она общепризнанный лозунг женщин всего мира. Если бы муж был в стельку пьян или явился с ватагой приятелей, она, немного поворчав, пустила бы его. Но сейчас Валера стоял почти трезвый от испуга и переживаний, с красными, широко открытыми глазами и…раздетый! Грабежей и разбоя в селе не было испокон веков, и хозяйка заподозрила неладное в долгом отсутствии мужа, увидев его голый торс.

-Ни в жисть ни пущу! – громко, даже с каким-то злобным присвистом прошептала она после очередной слабой попытки Валеры постучаться в дверь.

В любом другом случае Валера барабанил бы в дверь, требовал открыть, призывал соседей быть свидетелями вероломства жены, а теперь.… Теперь он стоял тихонько, мучительно размышляя о своем положении: «Двери машины наверняка заперты, не переночуешь. Можно полем добежать до аэропорта: там, в пилотской гостинице или в общежитии всегда найдутся и койка, и одежда. Можно поискать свою одежонку в будках на пляже – кому она нужна, там и лежит». В конце концов, он остановился на третьем варианте, гарантировавшем в случае успеха чистую постель и вкусную еду. О еде он, было, забыл из-за своих треволнений, а теперь понял, как голоден. Кроме двух-трёх кусочков солёной рыбы и ломтя хлеба, у него во рту двое суток ничего не было.

- Хоть покорми, - прошептал он в дверь, теряя последнюю надежду.

- Убирайся, кому сказала! – свирепо шипела в ответ жена…

- Пойду ещё поиграю, - ответил на вопросительный взгляд соседки Валера, выходя из подъезда.

Путь к речке был уже знаком. Если бы он прошёл по нему ещё два-три раза, никакой самый опытный пограничник не засёк бы Валеру. Да и сейчас мало кто видел его на обратном пути. Используя тень, подсветку солнца, складки местности, он остался почти незамеченным. На пляже - другое дело: мало ли кому из приезжих взбредёт в голову искупаться в ночное время! А в будки, все подряд, заглядывает из природного любопытства.

 «Свою» будку он отыскал по кучке пробок от сухого вина, пройдя по берегу метров триста. На радостях искупался и отправился домой, всё ещё не веря своему счастью. Правда, был момент, когда он, заметив знакомого, подсознательно ринулся  за изгородь. Но, вспомнив, что одет, быстро вышел оттуда и даже поздоровался с приятелем.

Валера возвращался к людям, к родному очагу, к жене. Она открыла дверь, едва заметив его – одетого и улыбающегося.

Но весёлая и разгульная жизнь ещё не закончена - не подошёл час «игрек». И Валеру ещё увидят идущим в полной форме на разбор полётов в восемь часов вечера, ведь солнце в этих краях светит круглые сутки. Будет он сдавать на ночёвку в КПЗ своего собутыльника-милиционера, который живёт далековато, выпившего больше него, и очень расстроится, когда дежурный того не примет. Да мало ли ещё что будет …

Но вот Валера, стройный и подтянутый, заходит ко мне и велит быстренько собираться.  Это означает, что начинается работа. Тоже, в общем-то, интересная и немного опасная. За оставшиеся дни план наш экипаж выполнит. А тут у меня и отпуск начинается.

Лето в том году в средней полосе было хмурым и дождливым. Родные и знакомые неизбежно начинали разговор вопросом: «Ты где так загорел? На юге был?»

- Нет, за Полярным кругом. Мы там как дети природы живём. Только на работу в форме ходим, а так - без ничего. Зря, наверное, северные добавки получаем, - улыбался я, вспоминая аномалию природы и своего командира…         

[b style="mso-bidi-font-weight:normal"] [/b]Года через два Валера оформил пенсию по выслуге, и с Надюшкой они уехали в Москву, где, говорят, усыновили ребёнка и жили счастливо. Я помогал ему загружать контейнер. Мешки с книгами и ковёр, - это всё, что увез москвич из села. Книги, особенно исторические, он читал взахлёб и покупал все приходящие в магазин. Автомобиль «Москвич», уже изрядно потрёпанный – включил-таки заднюю скорость и въехал в стопу брёвен -  Валера не стал вывозить по реке на барже к железной дороге, а просто оставил за сараем, у дома…